Про любымые альпинистские районы и скитуры

— Есть ли у тебя маршруты высотного скитура?

— Вот, сейчас я еду на пик Ленина, пойду наверх со скитурной группой. Шесть раз я уже спускался с вершины! А так — мне очень нравится Сибирь наша, Шерегеш, там очень красивые снежные выветривания, замечательно скитурить. Классика скитурных маршрутов — это Адыл-Су, Адыр-Су, ну, и Эльбрус!

— Ты на фрирайдных лыжах скитуришь?

— У меня несколько пар лыж. Для скитур-фрирайда у меня Black Diamond Carbon Megawatt, для лёгкого скитура — Black Diamond Stigma.

— Что ты имеешь в виду под «лёгким скитуром»?

— Ну, это когда идёшь на Эльбрус под скалы Пастухова, там обычно плотный, довольно жёсткий снег — и спускаешься до «бочек». Там достаточно BD Stigma, но если выпало много снега — я беру с собой «мегаватты»! Одни из лучших лыж для скитура.

— Какие горы мира из пройденных тобою, кажутся тебе самыми интересными?

— Ну, если брать лично мои любимые регионы, то мне очень нравится Крым. Именно сама энергетика. Первые мои спортивные сборы были в Крыму, в 2001 году, весной. И вот эти воспоминания, когда я прошёл первую 5Б, когда ты вылезаешь на вершину, а ветер несёт запах моря, чабреца и душицы — это невозможно забыть! Мне очень нравится Морчека — это классика альпинизма, последний оплот. Там не разрешают ходить мультипитчи, есть определённый круг людей, которые ходят туда, сообщество крымских альпинистов — и вот у них такое правило: мультипитчи не бьются. Морчека — альпинистская гора. Я считаю, что это правильно, в своё время я подписывался в «Карте морчекиста». Да, там есть карты, есть бортовой журнал, где все записываются: ходили тогда-то, такой-то маршрут.

— Ты — классический альпинист, как с картинки: борода, улыбчивое, обветренное лицо, гитара… что для тебя важнее в горном походе: момент достижения, «щемящее чувство дороги», красота гор, общение с единомышленниками, что-то ещё?

— Да, я — классический альпинист! И гитара есть. Моя мама — учитель музыки, я закончил школу по классу баяна, пел в хоре и даже какое-то время в профессиональном, «Славяночка», был такой хор… я люблю петь! Да, я кровь от крови и плоть от плоти воспитанник того, что осталось от туризма СССР.

Я сейчас работаю гидом. Для себя — ну, вот, съездил в Крым с семьёй, в Шерегеш зимой. А так — на себя, на свои хотелки времени немного.

Да, я хочу заниматься высотным альпинизмом. Но не всегда рабочие планы сочетаются с тем, что ты хочешь. Надеюсь, у нас будут какие-то спонсируемые экспедиции на восьмитысячники, в которых я смогу поучаствовать, вот тогда — да!

В горах главное для меня — эстетическая составляющая. Красота гор — главное, что мной движет. Да, я работаю гидом, мне это нравится. Но мне нравится людям показывать непередаваемую красоту гор.

— Есть ли горы, которые тебя манят? Горы мечты?

— Ама-Даблам меня манит, очень красивая гора. Что-то из невысоких восьмитысячников мне хотелось бы попробовать пройти — Чо-Ойю, Шишабангма… Снежного Барса хотелось бы получить! Потому что сразу идти на Эверест — это неправильно. Ну, какой смысл идти на Эверест с кислородом?

— С кислородом, считается не «тру»?

— Вообще, спортсмены ходят без кислорода. Если ты гид, да: твоя задача — довести клиентов. И ты идёшь с кислородом. Но если восхождение спортивное, оно делается без кислорода — тогда это действительно достижение мирового уровня, нужно работать на максимуме своих возможностей! Может быть, я максималист, но я так считаю.

— В твоих маршрутах преобладают, кроме популярного Эльбруса, горы Киргизии: Памиро-Алай, Восточный Тянь-Шань, район Ала-Арча… почему именно туда ты возвращаешься снова и снова, что горах Азии тебя привлекает?

— Один из лучших районов для альпинизма — это Ала-Арча. Во-первых, там есть хижины, можно ходить без палаток. Во-вторых, большое разнообразие маршрутов, и ледовых, и скальных, и комбинированных. Можно приехать летом — ходить скальные маршруты, там есть все, от двоек до шестёрок. Можно приехать осенью — ходить комбинированные. И зимой есть отличные ледовые, снежные маршруты. Очень хорошая школа, очень удобный заезд — все эти мелочи делают Ала-Арчу очень привлекательной. И, самое главное, остались люди, которые хотят и умеют передать свои многообразные навыки. Александр Агафонов, Владимир Комиссаров. Я считаю, это очень здорово. Обучение в нашем альпинизме страдает сегодня. Коммерческий альпинизм, с гидами, развивается. А обучения никакого нет.

— Ты как гид — занимаешься ли обучением клиентов? Или просто ведёшь по маршруту, считая, что учить — не твоё дело?

— Конечно, я учу! Ну, если человек не умеет ходить в кошках — его надо научить, показать. Конечно, за семь дней на Эльбрусе невозможно отработать серьёзную программу, но день мы обычно посвящаем занятиям. Человек идёт на ледники, он обязан уметь зарубаться ледорубом. Должен понимать, как в кошках подниматься вверх, спускаться вниз, как ставить ногу… нередко бывает, что человек попробовал себя в коммерческом восхождении, а потом поехал в альплагерь, в школу.

Люди, которые сегодня приходят в альпинизм — это люди с высоким уровнем образования, они имеют хороший доход, их не обременяет плата за снаряжение, обучение. Альпинизм — не яхтенный спорт, где расходы превышают все мыслимые пределы, нет — это вполне доступно для прилично зарабатывающего человека. А студентам всегда можно наняться на лето рабочим в высокогорные лагеря. Ты и работаешь, и зарабатываешь на снаряжение, и, одновременно, ходишь в горы — многие этим пользуются. Здесь главное, не перебирать с работой, иначе ты выше второго разряда не продвинешься, горы станут исключительно работой, и прогресса не будет.